Культурные коды

Весь многовековой контекст освоения огромной территории евразийской лесостепи в условиях резкоконтинентального климата сформировал две пары условий, когда наш культурный код надёжно «включается».

Базовое условие одно. Нужно предоставить свободу выбора. Без принуждений. Опереться на «волю» и дать возможность человеку принять решение самостоятельно.

1. Трудности и свобода выбора.

Трудность включает режим преодоления («надо с печи слезать»), эмпатия 2-го рода вместе с правом свободного выбора (волей) формирует внутреннюю ценность принятого решения. В крайней форме это наблюдается при любой экзистенциальной угрозе. 

2. Труднореализуемая мечта и свобода выбора.

Если есть мечта с потенциалом «изменить мир», «спасти человечество», «сделать шаг в эволюции» и тд. Тогда героизм, жертвенность, воля, религиозность и парадоксальность включают у нас «двигатель второй ступени», и мы можем горы свернуть.

То есть, для того, чтобы включать вторую пару обстоятельств, нам всегда надо замахиваться на что-то большое.

История старообрядчества в нашей стране в контексте обсуждаемого вопроса интересна с нескольких сторон.

Первое. 
Это пример социальной системы, до конца 20го века сохранившей в себе практически без изменения культурный код. Историк 19-го века И. Щапов считает, что «старообрядчество — это окаменевший осколок древней Руси». 

Второе. 
Раскол — это трагедия нашего народа. Незалеченная рана, которая болит уже 300 лет. Пример того, как нельзя делать реформы. Пример предельного непослушания. Пример того, в каких крайностях описанная выше религиозность культурного кода может проявляться в борьбе за обряд и символы.

Третье. 
И это самое интересное для современных русских предпринимателей. Совсем неочевиден ответ на вопрос — может ли носитель культурного кода с эмпатией 2-го быть успешным предпринимателем и бизнесменом. Старообрядческое купечество, пусть и с многочисленными оговорками в отношении причин и внутренних приводных ремней развития этого сословия, все-таки показало, что русский культурный код может достигать выдающихся высот в предпринимательской деятельности.

Подводя итог под первой главой рассуждений о культурных кодах...

На вопрос «кто мы?» (мы, в смысле, акционеры и руководство компании ЭФКО) для себя отвечаем так:

«Мы крестьяне, переехавшие в город и сменившие сюртук на городской камзол». (из интервью Кустова HBR)

Вся наша сила в деревне (хотя Алексеевку, конечно, трудно деревней назвать) и слабости с вызовами — тоже там.

А отвечая на вопрос, кто есть русский человек, хочется присоединиться к словам великого русского писателя, этнографа и составителя словаря Владимира Ивановича Даля, который по крови был наполовину датчанином, наполовину немцем. Вот его формула:

«Русский — это тот, кто говорит и думает по-русски».

Из личного... осознал это только к 40 годам, когда сыну пытался объяснить, почему не могу жить где-то вне нашей страны. Я настолько зависим от русского языка, что даже от мыслей о существовании в другой языковой культуре меня вводит в жесткий ступор.

Но наш народ — настолько сложное и парадоксальное явление, что любые рассуждения о культурном коде всегда будут лишь слабой попыткой упростить, рассказать нерассказываемое и описать неописуемое.  

Итак, наш культурный код можно образно изобразить в виде цветка, где в центре «эмпатия 2-го рода», а по краям — воля, некатастрофичность мышления, героизм, жертвенность, государство (и отношения с властью), парадоксальность, религиозность.

Причем эту картинку нельзя воспринимать по отдельности, как было предложено в изложении этого материала! Это целостный и единый образ, убрав из которого любой элемент, он разваливается.

Эмпатия 2-го рода, как определение не самое удачное. Но мы сознательно приняли такую семантическую конструкцию, потому что слово «любовь» (наиболее близкий и точный аналог в русском языке) перегружено разными смыслами.

Мы любим бутерброд с колбасой, проехать на хорошей машине, собаку с кошкой. Любим детей, родителей, родственников и друзей. Любим жен и мужей. В отличии от греков в нашем языке все это — любовь. Если вы найдете более точное слово, будем признательны, а пока попользуемся корявой «эмпатией 2-го рода».

Поводом и отправной точкой для методологического осмысления сущности культурного кода русского народа стали лекции Сергея Борисовича Переслегина.

Он предложил культурным кодом считать веками сформированные алгоритмы действий в различных ситуациях, прежде всего, критических, то есть угрожающих жизни, здоровью, социальному статусу.

То есть культурный код в таком определении — это встроенная и предустановленная в коллективное бессознательное «программа», которая обеспечивает наибольшую вероятность выжить на конкретной территории (то есть в заданном пространстве, в конкретных климатических условиях).

По Ратцелю «жизненная энергия» — это особое качество присущее населению географических систем и предопределяющее их политическое оформление в истории народов и государств.

Он утверждал, что территория государств увеличивается по мере развития их культуры. Как итог, государства расширяются, поглощая политические единицы меньшей значимости.

В контексте развития бизнеса понятие «жизненная энергия» коллектива — это вообще ключевой показатель жизнеспособности культуры, в которой существует компания. 

В 2012 году президент России, Владимир Путин сказал, что:

«Великая миссия русских — объединять, скреплять цивилизацию, культурой, языком, всемирной отзывчивостью. Такая цивилизационная идентичность основывается на сохранении русской культурной доминанты. Это тот культурный код, который подвергся в последние годы серьезным испытаниям».

На нашу компанию эти слова произвели сильнейшее впечатление. С одной стороны, своим философским и почти пророческим смысловым наполнением. С другой — предельной инструментальностью и практической применимостью.