Эф в Институте Частного Честного Успеха

Вечером в Кочегарку прилетел голубь Эльдар и торжественно вручил Эфу записку. Эльдар был почтальоном, очень гордился этим и всегда все делал торжественно. Эф принял послание, поклонился почтальону и раскрыл записку.

«Дорогой Эф, заходи утром в гости. Есть дело особой важности. Сергеев», — было написано там неровным, но разборчивым почерком.

С профессором Сергеевым Эф был знаком. Впрочем, с ним был знаком, видимо, каждый житель Древограда. Профессор любил бегать, его ежедневная пробежка по улочкам города вносила в быт древожителей уютную размеренность. Вид бегущего в трусах и майке профессора невольно вызывал улыбку. Этими улыбками встречные приветствовали бегуна, но молча, чтоб профессору не пришлось отвечать и сбиваться с ритма.

Работал Сергеев работал в Институте Честного Частного Успеха. Его нарядное здание в форме яйца и статуей балерины на макушке располагалось в самом центре, недалеко от площади св. Павла.

Утром профессор поджидал Эфа у входа. Увидев его он заулыбался и поздоровался растягивая гласные:

— Дооооброе утро!

— Здравствуйте, Иван Николаевич, — немного смущаясь ответил Эф и они с профессором вошли в здание института.

За дверью ничего не было. Они стояли в темноте, а над их головами раскрылся купол звёздного неба. Впрочем, когда глаза привыкли Эф увидел пару табуреток, на которые они с профессором и сели. Видя удивление Эфа профессор сказал:

— Это мы с тобой зашли с парадного входа. Ребята у нас любят земных философов, это Кантовский зал... Знаешь чем мы тут занимаемся?

— Алексей Архипович, что-то рассказывал..., — в голосе Эфа ощущалась неуверенность.

— Сейчас расскажу кратко, — Сергеев помолчал, посмотрел на звезды и начал рассказ.

Рассказ профессора Сергеева

Один умный землянин сказал как-то, что человек — самое сложное явление в наблюдаемой Вселенной. Сложнее галактик и ядерных реакций, сложнее любых животных и их сообществ, сложнее цикла воспроизводства насекомых, сложнее биохимии и пищеварения, сложнее Эль-Ниньо и климата. На шкале сложности явлений человек находится на её правом краю, с отрывом на многие порядки по показателю сложности.

Именно эта сложность буквально подталкивает человека к саморазвитию. Это как со сложным механизмом — всегда интересно разузнать все его возможности. Ого, он умеет копать траншеи? А ещё открывать консервные банки с собачьим кормом? Ах, а ещё летать на луну и свистеть художественно? Так-так-так, а что же ещё?

Сложность человека предполагает, что он может узнавать свои возможности всю жизнь и так и не исчерпать себя. Человеку нужно развитие, чтобы жить, а не быть ходячим мертвецом.

И надо сказать, люди прикладываю массу усилий, чтоб не сидеть на попе ровно. Они поставили на службу химию и физику, придумывают могучие машины и аппараты. Можно уверенно сказать, что к первой четверти 21 века значительная часть человечества жила роскошней прежних королей. И вроде всё хорошо. Но есть проблема. Много проблем.

Нам сегодня предстоит насыщенный день, поэтому я приведу только один пример. Так сказать, один из симптомов. С одной стороны в больших и сытых городах треть производимой еды оказываться в мусорной корзине. С другой — и в 21 века на Земле остались страны, в которых люди голодают. Или другой взгляд на этот же симптом. С одной стороны в сытых странах еда не была такой доступной, а с другой мы видим эпидемию ожирения. Таких проблем много, не буду тебя утомлять.

Ты резонно спросишь — при чем тут наш институт? Мы же исследуем частный честный успех. Так вот — именно мы и при чем. Желая реализовать свои таланты часть людей начинает действовать на свой страх и риск и делать что-то, нужное другим. Это и есть «частное». Их никто не просит, никто не принуждает, это их внутренняя потребность. Для большей части таких дел мало одного человека, нужны целые коллективы. Получается, что частная затея вовлекает в свою орбиту множество других людей. Они работают совместно над общим делом и проводят в этой работе значительную часть своей жизни. Поэтому с неизбежностью, пропитываются нравами коллективов в которых работают. Так огурец, попав в банку с рассолом, неизбежно просаливается.

Что это за рассол такой, спросишь ты, раз в результате деятельности таких коллективов проявляются проблемы типа тех, что я назвал? Ведь тот же пример с третью еды в мусорном баке — он не с потолка берётся. Не мы такие, обычно говорят люди, жизнь так устроена.

К счастью, если и другие. Они говорят: нет, проблема в нас, мы в ответе за тот «рассол», в котором маринуются наши коллективы. Если в рассоле растворена соль конкуренции и тщеславия, если в нем нет соли честности и достоинства — ничего хорошего не будет. Банальный пример — если в коллективе принято сквозь пальцы смотреть на воровство, то рано или поздно самый честный человек пропитается этим настроем. В результате, добрый человек сливает солярку из своего трактора, а специалист по продажам требует отката. И все это прикрывается социальным одобрением. Раз «все так делают», значит ничего, приемлемый поступок.

Понимаешь, теперь как связаны проблемы всего человечества и «рассол» конкретного коллектива?

Эф, старался слушать очень внимательно, но, видимо, некая растерянность в его облике считывалась, поэтому Сергеев добродушно добавил:

— Ничего-ничего, сейчас пойдём по лабораториям, потихоньку станет яснее. Первым делом нам нужно попасть в Лабораторию визуализации и воплощения.

Лаборатория визуализации и воплощения

В лаборатории их уже ждали. Завлаб Павел Владимирович обвёл широким жестом свою вотчину и сказал: «Ну что, друзья, начнём?».

Лаборатория, видимо, занимала весь этаж здания. В середине круглого помещения находилась клетка, вроде птичьей, только двухметровой высоты. Сверху клетка была накрыта стеклянным колпаком. По периметру располагались непонятные конструкции и механизмы. Ближе к потолку висели три платформы, судя по всему с пультами управления за которыми сидели люди.

Сергеев чуть наклонившись к Эфу сказал: Ребята подготовили для тебя эксперимент полного цикла. Вначале мы покажем тебе энионов в естественной среде обитания, а потом одного из них воплотим здесь. Давай только встанем на левитатор, чтоб удобней было смотреть. Троица зашла на пустующую платформу и завлаб сказал своим сотрудникам: 

— Начали.

Комната потемнела, как обычно бывало при включении голограммы, а затем они оказались в помещении, в котором вдоль длинного стола сидело человек десять. Судя по внешнему виду — это была комната для совещаний в большой организации. Люди что-то обсуждали глядя на большой плоский экран на стене. Голосов слышно не было, но сразу стало понятно, кто тут главный. Разговаривающие смотрели на него, ожидая реакции на сказанное. Главный явно чувствовал себя хозяином положения — все в его облике говорило об этом.

— Мы подобрали для тебя самую обычную картинку корпоративного совещания. Именно на таких совещаниях обсуждают текущее положение дел, проблемы, планы. В общем, рабочая рутина. Казалось бы смотреть тут особо не на что... А теперь мы включим для тебя визуализацию эниасферы.

После этих слов вокруг появился какой-то странный то ли туман, то ли дым. Он был странным, словно рваными, в нем мерещились какие-то лица. Тут платформа левитатора чуть приподнялась и они увидели совещавшихся людей чуть сверху. Теперь стало видно, что вокруг каждого человека колышется кокон из призрачных персонажей.

— Понимаешь, что это такое?, — спросил профессор у Эфа?

Эф отрицательно покачал головой.

— Это эниасфера. «Эниа» по-гречески означает «смысл». Кокон вокруг каждого человека — это тот набор смыслов, которые для него сейчас имеют значение. Посмотри на их лидера, видишь там среди прочих энионов есть один могучий такой?

Эф посмотрел туда, куда указывал Сергеев. В самом деле — над человеком висело существо, сотканное из красно-бурого дыма. Больше всего это напоминало джина из «Волшебной лампы Алладина», только лицо этого существа было странным. Вот только что оно было красивым лицом молодого человека, а вот передёрнулось рябью и стало злобным лицом какого-то карлика, а вот вообще вся фигура приобрела какой-то облик доисторического ящера, который набросился на тщедушную фигурку другого участника и растерзал его в клочья. Зрелище было неожиданным и пугающим, Эф схватился за руку профессора и испуганно посмотрел на него.

— Не пугайся. Наши ребята научились визуализировать смыслы, которыми оперирует человек. Мы их называем энионами. Вот этот энион, который тебя напугал этого человека воплощает смысл успеха. Точно сказать не могу, но скорей всего в начале, когда ты видел красивое лицо — это была ипостась успеха, связанная со славой. Человеку хочется, чтоб он всем нравился, чтоб его любили. Потом оно превратилось в злобное лицо карлика — это явно от того, что успех нельзя ни с кем делить. А потом, когда он превратился в ящера — это успех в том понимании, что для его достижения нужно идти по головам других. Понимаешь?

Эф чуть подумал и утвердительно кивнул.

— Ну вот. А теперь мы этого конкретного эниона воплотим у себя. И попробуем его отреставрировать. Воплощаем, — обратился Сергеев к завлабу. Голограмма выключилась и комната посветлела. Один из сотрудников колдовал над пультом и через несколько секунд клетка в центре начала заполняться красным дымом. Постепенно дым уплотнялся и вот уже в клетке оказался молодой человек с красивым лицом. Он со страхом огляделся вокруг не понимая где находится и увидев людей с испугом и мольбой посмотрел на них.

— Ой, — вырвалось у Эфа, — давайте выпустим его?

— Погоди чуть, — ответил профессор не сводя с клетки глаз. Парень внутри явно приходил в себя. Вот в его глазах мелькнул хищный блеск, вот лицо его исказилось, его и затрясло, а дальше он словно оборотень превратился в ящера и начал крушить клетку.

— Ой, — повторно вырвалось у Эфа, но уже с испугом.

— Да-да, — ответил Сергеев, — просто так его не выпустить. Тут нужна серьёзная реставрация. Но, не факт, что в данном случае это возможно. Эф непонимающе посмотрел на профессора и тот словно опомнившись добавил: — Идём к реставраторам, там все станет ясно.

Реставраторы

Этаж, на котором располагались реставраторы оказался очень скучным. Узкий кольцевой коридор с каменными грубо отёсанными стенами, тусклое освещение, деревянные арочные дверей по периметру — взгляду не на чем было остановиться.

— Реставраторы не любят, когда их отвлекают, — Сергеев говорил почему-то шёпотом, — с Валентином Феликсовичем мы заранее договорились о нашем визите, он нас ждёт.

Профессор подошёл к одной из дверей и тихо постучал. После небольшой паузы дверь открыл старик в невзрачной тёмной одежде.

— Познакомься, это Валентин Феликсович, — сказал профессор обращаясь к Эфу.

— Очень приятно, молодой человек, проходите — голос старика, был негромким, мягким и приятным.

— Здравствуйте, — немного стеснительно ответил Эф.

Они зашли внутрь и Эф осмотрелся. Собственно смотреть тут было не на что. Пустая комната с каменными стенами выкрашенными извёсткой. Незатейливая деревянная лавка у стены. Один из углов комнаты задёрнут тёмной занавесью из плотной ткани. Из мебели в комнате был ещё только небольшой деревянный стол, табурет и огромное кресло. Кресло совершенно выбивалось из обстановки и взгляд Эфа невольно остановился на нем. Профессор, поняв куда смотрит Эф, тихо сказал: 

— Это для подопечных, — и уже громче, обращаясь к старику добавил, —  Валентин Феликсович мы буквально на минутку.

Старик указал гостям на лавку, а сам сел напротив на табурет. Только сейчас до Эфа дошла ещё одна странность. В комнатушке было небольшое окошко под сводчатым потолком, но оно было прикрыто ставнями. Всю комнату освещала только пара свечей. Обычных восковых свечей. Их огоньки иногда дрожали и тогда тени начинали танцевать какой-то странный затягивающий танец.

— Электричество у нас тоже есть, молодой человек, — услышал Эф голос Валентина Феликсовича, — но это все так, светотень несущественная. Знаю, что Вам показали воплощение эниона, как оно Вам?

— Если честно, жутковато, — ответил Эф.

— Так и есть молодой человек, так и есть. А вот хочу спросить Вас — видели Вы когда-нибудь как реставрируют иконы, ну или картины?

— Нет... Пока не видел, — честно ответил Эф.

— Тогда я Вам расскажу, молодой человек. Представьте себе земное средневековье. Электричества нет, помещения освещаются примерно так, как сейчас у нас — свечами, лампадами. Вся эта прелесть коптит, а копоть оседает на иконах. И так год за годом, десятилетие за десятилетиям. Через пару столетий икона покрыта толстым слоем жира, копоти, сажи. Уже сложно разобрать, что эта вся грязища скрывает... Так вот, задача реставратора — аккуратно слой за слоем удалить всю эту нечистоту и проявить образ иконы в его первозданном виде. Это очень кропотливая работа, где-то приходится работать щёточкой, где-то скальпелем, где-то ваткой. Представляете себе этот процесс?

Эф не очень уверенно кивнул и старик продолжил.

— Так вот, с энионами, то есть со смыслами человеческими та же история. Наворотит человек поверх какого-то здорового смысла столько всего, что уже и не продерёшься. Вот сейчас я работаю с запущенным случаем. Ребята из лаборатории воплощения притащили, говорят какой-то известный деловой человек там на земле. При детях дословно не могу озвучить, но в адаптации звучит примерно как «Мы их всех уделали». Поверх здоровой человеческой неугомонности, противостоящей унынию и раскрывающей возможности человека, там наслоились тонны алчности, властности, страсти к конкуренции, победе любой ценой и тому подобной шелухи. Задача реставратора — всю эту шелуху очистить и проявить светлый лик здорового смысла. Понимаете, молодой человек?

Эф, задумчиво слушавший старика, посмотрел на него и почти прошептал: Кажется понимаю... А скажите... Как Вы это делаете?

Старик очень по-доброму улыбнулся, в глазах вместе с улыбкой заиграла весёлая искорка.

— Все всегда задают этот вопрос, молодой человек. Никакой магии и никаких особых секретов у нас нет. Только доброе слово и любовь. Вот и всё, молодой человек.

Старик закрыл глаза на пару секунд, потом встал, поклонился Эфу и профессору и попросил заглядывать ещё.

Оказавшись в коридоре оба задумчиво помолчали, потом профессор встряхнулся и сказал: Держись, дружок, ещё чуть осталось. Сейчас заглянем в лабораторию потерянного будущего, а там и финишная прямая.

Лаборатория потерянного будущего

После сумеречного этажа реставраторов лаборатория потерянного будущего распахнула себя буквально нараспашку. Первое, что увидел Эф — это бескрайнее пространство вокруг. 

С одной стороны видно было поле, на котором какой-то мужичок доисторического вида шел за сохой, который тащила тщедушная лошадка. С другой стороны виднелись какие-то каменные стены, навевающие мысли о средневековых замках и монастырях, а с третьей Эф с удивлением увидел допотопную ракету. Верней — ту самую ракету, которую придумал Циолковский. Эф хорошо знал эту конструкцию похожую то ли на сильно вытянутое яйцо, то ли на дирижабль с флюсом, который кто-то поставил на попа. «Интересно», — подумал Эф и только сейчас заметил, что стоит рядом с большущим круглым столом, который, судя по всему занимал большую часть реального пространства этажа. Посреди стола одиноко стояла фигурка человечка.

— Ребята подготовились, — оглядевшись сказал Сергеев, — я собирался тебе слайды из презентации показать, но они резонно возразили, что ты ничем не провинился и не заслужил такой кары, — профессор рассмеялся.

— Смотри, что происходит. Вот есть человек, — Сергеев показал на человечка в центре стола.

— Как водится, он живёт в пространстве своих смыслов, говоря нашим языком «в своей эниосфере», — тут человечек окутался облаком энионов. Некоторые из них отчётливо читались, часть была довольно невнятной и рыхлой массой.

— Когда люди начинают друг с дружкой общаться, делать какие-то общие дела — их эниосферы соприкасаются и начинают друг на дружку влиять, — на столе появился уже десяток человечков, центр стола стал походить странную смесь персидского базара и римской бани. Энионы разных человечков оказавшись в общей сфере что-то обсуждали, о чем-то спорили, в одном месте даже дрались.

— Где-то они обогащают друг дружку, помогают стать отчётливей, стройней. Где-то наоборот — инфицируют и заражают друг дружку. В общем, идёт обмен смыслами. Что важно — видишь над коллективом человечков появилась уже общая эниасфера?

В самом деле, над группой человечков образовалось отдельное облачко энионов. Оно было гораздо меньше той массы, что образовывалась отдельными сферами, но тоже отчётливо считывалось.

— Это общее пространство смыслов коллектива. Если эта эниасфера наполнена здоровыми смыслами — сборище отдельных людей превращается в слаженный единодушный коллектив, который опирается на фундамент общих смыслов.

Такая двухуровневая структура позволяет обмениваться смыслами в обе стороны. Каждый человек может привнести в неё что-то своё, с другой стороны — эниасфера коллектива как бы имплантирует каждому отдельному участнику свои общие смыслы.

Это чем-то напоминает круговорот воды в природе. В результате такая система получается живой, у неё есть способность к изменению и адаптации.

Теперь давай поднимемся ещё выше, на уровень целой страны. 

Человечки на карте стали уменьшаться, над ними появлялись все новые и новые уровни общих смыслов и скоро над столом Эф увидел нечто вроде горного пика с несколькими вершинами.

— Это эниасфера целой страны. Видишь, при всей своей огромности она сформировалась с явно выделенной вершиной и ещё несколькими пиками поменьше. Вершина — это смыслы, которые разделяет большая часть жителей. Таким, к примеру, может быть так называемое «золотое правило» — не делай другому того, чего не пожелаешь себе. А те пики, что поменьше — обычно смыслы сфокусированные в разных верованиях, от христианства до атеизма.

— Ну как, котелок ещё не лопается?, — профессор видимо почувствовал, что заторопился и не даёт возможности хоть как-то уложить услышанную в голове.

— Немножко... — Эф уже изрядно поплыл, но стеснялся встревать с вопросами, — Я же сказочный персонаж, значит и котелок у меня сказочно варит.

Профессор рассмеялся.

— Держись, финиш близок. А теперь обозначим проблему. Вот эта картинка, сейчас не такая. Она была такой ещё несколько десятилетий назад. Но сейчас она стала распадаться.

Гора эниасферы на столе стала распадаться на отдельные скалы, которые уменьшались и не имели общего основания.

— Ты видишь процесс окукливания отдельных частей общества. Они перестают взаимодействовать друг с другом, у них нет общих смыслов. В итоге единая могучая эниасфера страны распадается на гроздь более мелких, не связанных друг с дружкой.

В общем, мы видим такое изменение эниасферы, которое можно сравнить с экологической катастрофой. Как при экологической катастрофе нарушается равновесное состояние экосистемы, который приводит к её коллапсу, 
так и наблюдаемые изменения в эниасфере являются симптомами наступающего кризиса.

Если всё пойдёт так и дальше — люди будут все дальше отдаляться друг от друга, их сообщества будут мельчать и закукливаться. Люди будут все менее способны на какие-то важные дела требующие консолидации на уровне большого региона. А это с неизбежностью приведёт к тому, что они будут вытеснены из истории более энергичными народами.

Почему так происходит? Вот этим вопросом мы и занимаемся. Конечно, тут и повышение уровня жизни, при котором одиночки получают возможность комфортно жить и появление всемирной информационной сети, которая вместо ожидаемой консолидации привела к увеличению разобщённости и окукливанию малых групп... Много чего тут, в общем. 

— Видишь, не удержался я и скатился на язык яйцеголовых, — не очень весело улыбнулся профессор, — ладно, об этом поговорим отдельно — как раз с поиском доступного языка нужна будет твоя помощь.

А сейчас хотел бы показать последнюю загвоздку. Она напрямую связана с той деградации, что ты сейчас увидел, но является она причиной или следствием, мы пока не понимаем. Вечная проблема курицы и яйца.

Эту проблему мы называем беличьим колесом короткого времени. 

Что такое короткое время? Это периоды, которые землянам довольно легко представить. Дни, недели, месяцы.
В двадцать первом веке ритм жизни очень сильно вырос. Большая часть жителей живёт в городе, а тут ещё и всякие информационные примочки.

Человек живёт в напряжённом ритме. Утро-вечер, утро-вечер, утро-вечер. Работа, работа, работа, отдых. Заглянуть за горизонт нескольких месяцев у большинства нет ни сил ни желания. Максимум большинства — спланировать отпуск. Люди живут короткими отрезками времени и уже не представляют иного.

Но так было не всегда. Посмотри на того крестьянина. У него очень тяжёлая жизнь и работа. Казалось бы — тоже человек думает лишь о том, как прокормиться сегодня. Но если вглядеться в его жизнь издалека, то видно, что ему приходится думать годовыми циклами — весной посей, летом вырасти, осенью собери, зимой подготовься к новому сезону.

Но это не всё — есть периоды более длинные, например, для обеспечения оборота полей — что оставить под паром, что чем засеять, какую культуру сажать и в какой последовательности. Тут уже горизонт временной лет на пять уходит.

А если брать обычаи общины — тут и того больше. Девочка начинала готовить себе приданое лет с 10-12, как только становилась нормальной рукодельницей.

Вот тебе и тёмный крестьянин.

А теперь посмотри правее. Это средневековый монастырь. Сейчас на земле тема смерти табуирована. В городах так вообще её можно не замечать годами. Смерти боятся настолько, что делают вид, что её нет. Но так было не всегда.

Монахи этого монастыря вместо «доброго утра» приветствовали друг дружку словами «мементо мори». «Помни о смерти» на латыни.

Казалось бы зачем о всяких ужасах друг другу напоминать, да? Так в основном думают люди 21 века. 

Но давай посмотри на это иначе. Такой взгляд позволяет оперировать временным отрезком длиной в жизнь. Человек не знает сколько ему осталось, но каждый свой шаг в настоящем он соотносит со всей оставшейся жизнью.

А теперь посмотрим ещё правей — на ракету Эдуарда Константиновича. Знаю, знаю, что Леонов тебе про него много рассказывал, поэтому совсем кратко главную мысль донесу. 

Ведь жил человек в захолустье, занимался какими-то странными делами. Ракеты? Это те которые с фейерверками? С человеком, говоришь? Ну-ну, дядя, ты фантазёр. А фантазёр этот делал массу расчётов зная, что не застанет живым времени, когда эти расчёты воплотятся в железе. Но при этом писал, считал, трудился. Сейчас вокруг планеты крутятся несколько космических станций, но планы Циолковского простирались и дальше. То есть время мысли Циолковского выходило за пределы его жизни и исчислялось уже как минимум сотней лет...

Сергеев, задумчиво помолчал, а потом продолжил.

— Почему мы считаем отсутствие длинного времени в жизни людей проблемой?

Лучше всего на это ответил один земной философ, который сказал: «Мы приходим в настоящее не из прошлого. Мы приходим в настоящее из будущего, опосредованного прошлым». 

Без внятного образа будущего, человек в повседневности так и будет крутиться в беличьем колесе. В итоге, в двадцать первом веке экономические развитые страны накрыла волна так называемой «бредовой работы», работы в которой люди не видят смысла. 

Как в притче про каменщиков, эти люди не строят храм, а таскают каменюки не видя в том смысла. А по пятницам — напиваются в хлам, чтоб как-то стряхнуть с себя ощущение бестолковости существования...

— Такие вот печальные тенденции, малыш, — было видно, что профессора печалит эта тема. Он поймал себя на этом, внутренне встряхнулся и продолжил бодрее.

— Проблема в том, что обрести это умение мыслить длинным временем очень непросто. Именно поэтому нужны для этого вожаки, лидеры — люди, которые стоят во главе коллективов. Они должны помочь в этом другим. Как архитекторы-созидатели они должны вдохновить людей, показать им цель за линией горизонта, увлечь.

А для этого им самим нужно понять важность навыка думать длинным временем и постоянно работать над этим.
А это сложно. Гораздо проще отмахнуться, сказать: «да мы маленькие, нас несколько человек, нет у нас никаких инвестиционных планов длиной в десятки лет, нам это не нужно». И это будет большой ошибкой. Земной поэт об этом хорошо сказал:
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, —
Земля — твоё, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты — человек!

Профессор посмотрел на Эфа, рассмеялся и сказал:
— Кажется мы тебя потеряли

К счастью, на такой случай у Эфа был готовый «экспромт» и он тоже рассмеявшись ответил:
— Ну что Вы, профессор, от такого репейника как я не так просто избавиться.

Профессор хлопнул его по плечу и бодро сказал:
— Вот и славно. Выходим на финишную прямую и топаем ко мне в лабораторию развития.

Лаборатория развития

Лаборатория развития оказалась странной помесью оранжереи и библиотеки. Потолком служил прозрачный купол, вдоль стен стояли стеллажи с книгами, пространство было заполнено зеленью самых разнообразных растений. Эф только успел подумать о том, что растениям нужна высокая влажность, вредная для книг, как услышал Сергеева.

— Этим книгам влажность не повредит, — сказал профессор и с явным удовольствием добавил, — нетленки!

Сергеев подвёл Эфа к столу, стоящему у одного из стелажей и сказал:
— Ну вот, мы у цели. Знакомьтесь!

На столе среди книг, листов бумаги и прочей привычной мишуры стояли человечки и разглядывали Эфа.

— Здравствуйте, я Эф, — сказал Эф.

— Привет, привет, привет! — вразнобой ответили человечки. Они явно были обрадованы знакомством. Профессор тоже улыбался, наблюдая за своими подопечными.

Теперь Эф разглядел ещё одну особенность этой лаборатории. Среди зелени и книг находились ещё маленькие домики. Все они были разными, один в виде кокона даже свисал с потолка. Между домиками были проложены деревянные мостки и лестницы, кое-где верёвочные. Видно было, что жители деревушки любят ходить в гости друг к дружке.

Взгляд Эфа вернулся к человечкам на столе и профессор сказал:

— Это энионы-ценности. Ещё их называют «принципами» или «основаниями», не суть важно. Важно, что без них невозможно развитие. Чем-то они напоминают витамины, когда недостаток витамина C или D мог вызвать цингу и рахит.

Как говорит один земной мыслитель: «Если вы не озвучиваете свои ценности, то вы о развитии ничего не можете сказать. Например, вы называете одного ребёнка более развитым, чем другого, а что вы имеете в виду? То, что у него интеллектулез и голова большая, а ножки маленькие? Или что?»

Именно ценности являются той стрелкой компаса, которая показывает являются ли изменения в нас желанными или нет. Желанные изменения говорят о том, что мы имеем представление о желаемом образе будущего и движемся в его направлении. Тогда это будет развитие.

А если изменения есть, но они нежеланны — тут уже о развитии говорить сложно, тут дай Бог, не было бы деградации.

Было заметно, что профессор явно оседлал любимую тему.

— В своей лаборатории я собираю очищенные от всякой шелухи смыслы-ценности. Конечно, на земле, это категории умозрительные, но мы воплотили их в виде человечков, это упрощает многие задачи. Помнишь каким большим был воплощенные энион? 

Эф кивнул и профессор продолжил.

— В нем очень много наносного, всякой грязи и шелухи. После хорошей реставрации получаются вот такие ладные и хорошие человечки. В своей лаборатории я собираю энионов двух видов. Можно сказать — двух племен: племени «Я-ценностей» и племени «Мы-ценностей».

— Вот смотри, это энион «Я честно делаю свою работу», — один малыш на столе сделал шаг вперёд и поклонился, — он из племени «Я-ценностей». Ценности этого племени являются для человека фундаментом и самыми главными советниками одновременно. Пользуясь случаем, давай передадим привет старику Сократу.

Профессор поднял голову и помахал вверх рукой. Эф не тоже поднял голову, никого там не увидел, но тоже помахал. К причудам древожителей он был привычен. 

— А вот энион «Экспертность выше иерархии», — продолжил профессор, — он из «Мы-ценностей». 

«Мы-ценности» — нужны, чтоб отдельные люди (каждый из которых сам по себе свободен и может иметь свои ценности, все мы разные) могли объединяться в коллектив. Хорошие ценности позволяют создавать максимально продуктивные коллективы. А вот если ценности коллектива складываются сами собой и абы как — тут скорей всего будет как в известной басне про рака, лебедя и щуку. 

— Ну как, улавливаешь мысль?, — обратился профессор к Эфу.

Эф тут же кивнул и не удержавшись спросил глядя с восторгом на человечков: 
— А можно мне с ними поиграть?

Профессор весь разулыбался и ответил: 

— Именно за этим мы тебя сюда и позвали!!! Надеюсь у тебя получится. Видишь ли, у нас проблема. Мы тут все яйцеголовые на всю голову. Язык детей понимаем плохо. А именно в детстве все эти ценности заселяют эниасферу человека. Конечно, можно и взрослому человеку привить что-то, но это не так-то просто. 

Дети же податливы, они готовы впитывать, поэтому очень важно с ранних лет показывать им верные примеры. Вот в этом мы надеемся на тебя. Играя с нашими энионами, путешествуя с ними по детским площадкам, садам, школам ты соберёшь для нас то, чего мы не можем углядеть своими взрослыми глазами.

В результате мы надеемся получить детские образы наших взрослых принципов. Понимаешь?

Эф понял не всё, но с радостью ответил: 
— Да!

Ему нравился профессор, нравились человечки-энионы, нравилась не до конца понятная затея. Он чувствовал их любовь и понимал, что ему всегда помогут. Спрашивается — почему бы не поиграть с такими хорошими людьми?