Юрий Вяземский: В чистом виде атеисты – это крысы

«Если ты выгоняешь Бога из своего сознания, он уходит куда-то в глубину, в подкорку, потому что все равно человек не может не верить. Это я пытался объяснить», – заявил газете ВЗГЛЯД телеведущий Юрий Вяземский по поводу своей фразы «атеист – это животное». Он также рассказал о своем участии в акции по пропаганде православия среди молодежи.

Ставропольское движение «Соборяне» организовало акцию под названием «Мы – православные», об этом заявлено на страничке сообщества в сети «В контакте». Целевая аудитория акции – невоцерковленная молодежь. «Жизненный пример известных современников может стать отправной точкой в деле их воцерковления», – заявил представитель организаторов.

#{image=667279}Пропагандировать православие движение намерено с помощью наглядной агитации. Среди попавших на плакаты православных знаменитостей оказались актеры Том Хэнкс, Валерий Золотухин и Евгений Миронов, музыканты Вячеслав Бутусов и Юрий Шевчук, телеведущие Аркадий Мамонтов (раскрыл преступные схемы Pussy Riot) и Юрий Вяземский (профессор МГИМО), а также спортсмены Николай Валуев и Федор Емельяненко. Всего плакатов 18.

Кроме того, на плакатах размещены взятые из разных источников цитаты, показывающие роль Православной церкви в жизни человека.

О своем участии в данной акции и смысле громко прозвучавшей в последние дни в интернете его фразы «атеисты – это животные» газете ВЗГЛЯД рассказал профессор МГИМО и телеведущий Юрий Вяземский.

ВЗГЛЯД: Юрий Павлович, будете ли вы как-то еще участвовать в кампании, кроме того, что дали согласие на демонстрацию своего образа на билбордах?

Юрий Вяземский: Я об этой акции узнал три часа назад, когда мне начали звонить журналисты. Кто такие эти «Соборяне», я не знаю. Узнал благодаря журналистам, что участвую в акции, за что очень им благодарен. Тем более некоторые из них мне даже подсказали, на каком сайте можно посмотреть себя. Я посмотрел, там вообще очень симпатичная компания.

ВЗГЛЯД: То есть вы не против участия в этой акции?

Ю. В.: Так я ведь не участвую. Фраза, которая есть на плакате, она мне принадлежит, и я готов под ней подписаться. Лицо мое мне не принадлежит, потому что после 21 года работы на телевидении никакого «интима» уже быть не может.

ВЗГЛЯД: В обществе резкую реакцию вызвало ваше высказывание в программе «Культурная революция», когда из ваших уст прозвучало, что «атеист – это животное, больной, надо лечить». Что вы имели в виду? Не считаете ли это оскорблением сограждан по религиозному признаку?

Ю. В.: Дело в том, что телевизор – штука коварная, особенно когда идет в записи. Режиссер «Культурной революции» Андрей Козлов сильно вырезал всю сердцевину моего выступления, оставив только конец. Я же считаю, что каждый человек – так или иначе верующий, что в чистом виде он атеистом быть не может.

Атеист в чистом виде – это вот кто. Когда у него умирает самый близкий человек, он высылает похоронную команду и отдает тело, которое куда-то увозят. А человек, который идет на кладбище, который приглашает людей, оплакивает покойного, устанавливает памятник, тем более когда он соблюдает правило девяти дней с обрядами, а это сейчас делают почти все, он уже не атеист. Атеисты в чистом виде не ведут себя так. В чистом виде атеисты – это крысы. Они просто зарывают умершего сородича и все.

Для меня атеизм – тоже своего рода религия, утверждающая, иногда агрессивно, что Бога нет и его быть не должно. Человек состоит из сознания, а как показали Фрейд и психология, и подсознания. Если ты выгоняешь Бога из своего сознания, он уходит куда-то в глубину, в подкорку, потому что все равно человек не может не верить. Это я пытался объяснить.

У меня атеистом был папа, например. Мы всегда по этому поводу спорили. Он был замечательный ученый и всегда надо мной издевался: «Юрка, я в твоего боженьку не верю!» Но однажды мы с ним летели в самолете, который стал падать. Была очень сильная турбулентность, момент был страшный. Пошла вибрация по крыльям. Я видел, как мой папа-атеист молится. Потом я выяснил, что он молился о том, что уже пожил, но вот сына, рядом сидящего, сохранить как бы... В критический момент этот атеизм выветривается. И сразу хочется к кому-то обратиться, чтобы заступился, помог.

Мы все, особенно люди пожилого поколения, прошли якобы через атеистическую зону, которая на самом деле была религией коммунизма. Это была вера в светлое будущее. Эта агрессивная квазирелигия активно боролась с христианством. У меня прадеда убили просто за то, что он был священником. Оскорблять миллионы людей я никак не могу. Первый из этих людей – мой любимый папа, сейчас уже умерший. А (благодаря «Культурной революции») получилось так, что для меня все атеисты – животные. Что, мой папа – животное? Если это так, то и я то же самое, потому что я от него произошел.

ВЗГЛЯД: Сегодня раскол в обществе в отношении Церкви стал заметен. Что реально может сделать Церковь, чтобы сгладить эти противоречия? Расширить свое присутствие в телеэфире? Чаще обращаться с проповедями?

Ю. В.: Никакого раскола в обществе я не вижу. Просто есть много людей, которые заинтересованы в том, чтобы проводить атаку на христианскую церковь, и они активно внедряют идею, что есть этот раскол. Это не раскол, это просто агрессивные люди, которые очень не любят христианство.

ВЗГЛЯД: Но их становится все больше...

Ю. В.: Больше? Статистики никто не ведет.

ВЗГЛЯД: Против одного или двух не стали бы принимать новый законопроект о защите чувств верующих. Как вы относитесь к нему?#{religion}

Ю. В.: Я этот закон не читал, но то, что верующих надо защищать и хулиганство пресекать, совершенно очевидно. В храмы не надо вторгаться, не надо устраивать там оргии. Если не вводить ограничения на эту распоясавшуюся сволочь, то скоро возникнут такие «райоты», которые и секс в храмах будут совершать.

ВЗГЛЯД: Пока только в музеях оргии совершали...

Ю. В.: Когда есть какой-то сдвиг по фазе, хорошо заплатили или есть какая-то сексуальная отклоненность, то хочется. В молодости я был в Париже, там есть Булонский лес. В нем обитают люди, обделенные сексуально или сдвинутые. Они ночью отправляются в Булонский лес и наблюдают друг за другом.

Отвести определенное место им, конечно, нужно, но пускать в храмы их не надо. В мечеть, я так понимаю, они сами не полезут.

ВЗГЛЯД: То есть они не до конца «сумасшедшие»?

Ю. В.: Нет, это как моя жена говорит – где рот, где ложка, они знают (смеется). Они чувствуют опасность. Когда тебя подстрекают, нанимают адвоката. Почему бы не прославиться? Это ведь издревле идет. Был ведь такой знаменитый грек Герострат, который сжег храм Артемиды Эфесской. В тот самый год, когда родился Александр Македонский. Кстати, известность у них почти одинаковая.